За стеклом фотостудии – той, что рядом с кинотеатром «Повторного фильма», на углу Бульварного кольца и Герцена – жила-была фотография. На фотографии той двое мужчин улыбались друг другу. Старший из них был гладко выбрит, волосы его блестели сединой – младший был при пышной бороде, выгоревшей под белым алтайским солнцем.
Гриша и Эрик. Отец и сын.
Менялись фотографии в витрине дома напротив – Телеграфного агентства Советского Союза. Но эта фотография не менялась. Она исчезла потом, вместе с фотостудией и кинотеатром «Повторного фильма».
2
Я родился года через три после того, как фотограф сказал деду и папе: «Улыбочку!»
Каждый раз, когда Бабаня вела меня на каток или в консерваторию, мы останавливались и смотрели на фотографию.
Тогда папа уже не носил бороду.
3
А сейчас я вам расскажу, откуда берётся борода.
Мужчины про это и так всё знают, им будет неинтересно. Поэтому пару абзацев мужчины могут пропустить.
Борода начинается так. Однажды
конопатый мальчик нащупывает на лице жёсткий волосок. Он подходит к зеркалу и видит волосок, вылезший из малоприметной родинки на подбородке. Тут мальчик может поступить по-всякому, и это, возможно, определит дальнейшую судьбу бороды. Мальчик может взять мамин пинцет и выдрать этот рыжий волосок, а потом долго рассматривать его на свету. А может смириться, и – когда волосков будет три или четыре – он будет гордиться тем, что у него растёт борода.
Я не только вытянул его пинцетом. Я взял электробритву отчима и долго водил ею по конопатому лицу. Было щекотно.
4
С тех пор, примерно раз в неделю, я устраивал своему лицу экзекуцию. Иногда мне казалось, что у меня появляется щетина.
5
Я не брился почти месяц – с августа по сентябрь 1979 года. Сначала потому, что мы с папой уплыли в Карелию. Потом потому, что мне крепко расквасили физиономию ревнивцы из подмосковного посёлка Ельдигино.
На свой первый урок в десятом классе я пришёл в бороде.
Мама просила. Классная требовала. Директор говорил: не пущу! Но убедил меня папа. Он показал мне ещё раз ту самую фотографию и подарил дедову электробритву.
6
В качестве своеобразного залога бородатого будущего я стал носить бакенбарды. Таким меня и увидели первокурсницы «Керосинки».
Но жить без бороды становилось всё сложнее. Одна провинциальная мисс назвала моё лицо «смазливым». Я счёл это оскорблением. Другая стала звать за бакенбарды «Ляпушкиным». Последней каплей стала роль, предложенная мне в спектакле «Убийство в библиотеке». В пьесе значилось: «молодой человек с лицом породистой обезьяны».
Имидж – всё.
С гор Кавказа я спустился к своим второкурсницам в рыжей бороде. Больше похожий на беспородного йети.
7
Советский студент – существо подневольное. Ко второму семестру от первой бороды пришлось избавиться. Товарищи полковники приравнивали наличие поросли на лице к идеологической диверсии.
Следующим летом опять были Кавказ и борода. Расстался я с ней добровольно, а не по воле полковников. Спасибо страсти мимолётной и пренебрежению гигиеной. Ах, молодо-зелено. Курс третий.
И снова было лето. И снова была сезонная борода. И снова были осень и бритва. На сей раз, весело: фото всей банды – до того, фото – после того. Увы, в архивах фотографий не сохранилось.
8
После военных лагерей случилось в «Керосинке» нечто, вошедшее в историю как «бородатая революция». Пятый курс, которому предстояло мучаться до диплома на кафедре гражданской обороны, отказался сбривать бороды. Ладно бы один-два нехристя отказались, нет – весь «жидовский» факультет.
Поклацали полковники зубами, потопали сапожками кирзовыми, а только не было у них такой власти, чтобы весь курс до диплома не допускать. Смирились ироды. И стали мы в бородах шастать по секретному этажу. Хорошее было настроение, революционное. Год 1985-й.
9
Ну, и как так вышло, что на Фестивале молодежи и студентов я снова без бороды был? Да так и вышло. Влюбился я.
А она красавица – губки бантиком, фигурка стройная, образование консерваторское. А я мужик-чурбан – борода рыжа да клочковата. Сбрил к чертям. И одеколончиком – по красной роже. Вот и вся любовь.
10
Вот и вся любовь. Нескладная.
Злая доля мне выпала. Молодым учёным я сделался. Коллектив подобрался знатный: бородатый и пьющий. Нет, отстать я никак не мог.
11
И трепала меня жизнь, и мотала. Из учёных – в учителя. Из учителей – в барыги. А потом и вовсе – в эмиграцию.
Только борода моя при мне оставалась. Только ею и грелся. Только она и спасала.