Кто говорит: наркоман? Я говорю: ботаник. Кто говорит: трава? Я говорю: гербарий. И не следует приписывать моё скудоумие лирическому герою.
Собираясь в Синай, Брагинский говорил так: "Траву не берём. В Тулу со своим самоваром не ездят". И рассказывал, что после пересечения границы с Египтом начинается райская жизнь. Ах, как пел.
Основной целью нашей поездки был Дааб. Именно в этой цитадели разврата нам было обещано всё. Добрались, поселились в гостинице и отправились на побережье в поисках приключений.
"Вот тут, – говорил Брагинский, указывая на очередной ресторанчик, – нам подавали дивную анашу". "Вот тут, – тыкая пальцем в чахлые кусты, авторитетно заявлял он, – был притон наркоманов". "Вот тут, – мечтательно провозглашал он, – я скрутил свой самый большой косяк". "Зайдём?.."
И мы заходили. Но нигде и никто нам ничего не предлагал. Вскоре стало ясно: никто ничего и не предложит, поскольку египетские власти решили искоренить зло на корню, и пошли войной на распространителей и ценителей местной флоры. Брагинский приуныл. В полном безмолвии мы возвращались в гостиницу, прикидывая – куда бы деться.
Он появился ниоткуда. Вынырнул из темноты и потянул меня за короткий рукав.
- Чего надо? – довольно грубо спросил я его.
- Грас? Хомер? Трава? – услужливой скороговоркой пробормотал искуситель.
- Йес! Кэн! Ага! – возопил я, и призвал Брагинского остановиться.
Мой спутник тут же полез в карман за деньгами, но искуситель решительно отверг мзду, уточнив, что с собой у него ничего нет. "Но вон там, – он ткнул когтистым пальцем в темь, – есть всё". Наши бессмертные души разом крикнули: да! Наши женщины были не менее решительны: нет! Я покосился на Брагинского, и мы шагнули вслед за искусителем. У самого Красного моря, под романтически рыжей луной, остались наши будущие вдовы.
Через полчаса блужданий мы снова скисли. Траверс злачных точек не принёс ничего. Проводник сетовал на суровые нравы и тупость торговцев. Потом он решил, что наше присутствие отпугивает наркодельцов. Мы вернулись к гостинице, погрузились в машину и продолжили поиски. Брагинский сидел за рулём, Ахмед бин Мефистофель – справа от водителя, я устроился за его спиной (Брагинский сказал: ежели чего, души его, гада). Я не дремал.
Теперь всё происходило так: мы подъезжали к точке. Ахмед брал у нас полтинник и нырял в темноту. Мы прощались с полтинником. Но минут через пять Ахмед возвращался, вручал полтинник Брагинскому и говорил "трогай". За посреднические услуги Мефистофелю была обещана бутылка виски.
Круг наших поисков значительно расширился. Мы заехали в какой-то монастырский двор, где обитали отбросы местного общества, не принявшие ислам, как норму жизни. От мужчины с длинной русой бородой, назвавшегося при разговоре "шведским арабом", мы узнали, что недавно и здесь побывала полиция. Затем мы повернули на север и оказались в такой глуши, что даже местные псы старались браниться шепотом. Ахмед на цыпочках проник в чей-то двор. Брагинский спросил меня: у тебя нож есть? Ножа не было. Мы подтянули животы и сделали страшные лица.
Ничего не произошло. Ахмед вернулся, всучил полтинник, почесал за ухом, достал крохотный косяк и предложил нам. Мы интеллигентно отказались, мимикой и жестами пояснив, что за этот замызганный чинарик чувак не получит даже рюмки. Ахмед сказал, что пошутил. Мы объяснили ему, куда идти с такими шутками. На этом арабо-израильский конфликт был исчерпан.
Всю дорогу до Дааба он рассуждал о том, что если мы живём в Иерусалиме, то мы палестинцы – а если мы израильтяне, то должны жить в Тель-Авиве. Мы избегали политических дискуссий, посылали его по известному адресу и напоминали о цели нашей поездки.
Уже почти вернулись на пляж, когда Ахмед сказал: стоп!
Выходим. Ресторан, как ресторан. Вроде бы, здесь мы уже были. Ахмед привычно исчез, вернулся и прошептал: "Садитесь там. Придёт араб с вот такими усами и подносом. Дадите ему полтинник и скажете: BATMAN". "Чего?" – разом вскрикнули мы. "Тссс, – горячо зашептал Ахмед. – Batman это такой пароль".
Уселись. Явился араб с подносом и усами. Мы положили на поднос полтинник и хором гаркнули: BATMAN! Коварный тип понятливо кивнул и исчез. Вернулся он примерно через полчаса (для этих мест – необычайно скоро). Поставил поднос и ушёл. На подносе громоздился тропический салат…
Брагинский был вне себя. Я ему не перечил. Мы уже придумывали, какие кары обрушим на кучерявую голову Мефистофеля… когда вдруг, задумчиво перебирая пахучую зелень, я наткнулся на коробок с надписью "salt". Коробок мне показался необычайно лёгким. Я открыл его и… "Тссс. ОНО".
…
У самого Красного моря гуляла странная компания. Два белых мужчины и две белых женщины неистово хохотали, тыча пальцами в рыжую луну. У них была своя свадьба. Под ближайшей пальмой в обнимку с бутылкой лежал тёмный мужчина. Он вяло огрызался на других тёмных мужчин, карауливших случайных прохожих под соседними пальмами. Занималась алая заря.