-
Москвич
Посвящается Н., уроженке Магнитогорска, так как знакомство наше началось с дискуссии о московском снобизме.
В раннем детстве я был счастлив, что родился не где-нибудь, а в СССР. Во вторую очередь я радовался тому, что СССР ни с кем не воюет. Ещё – в этом мне было стыдно признаться – я был благодарен маме и папе, что не родился негром.
Но никогда, поверьте мне, никогда – пока двадцати лет от роду я не вернулся в комнату у Никитских ворот – мне не казалось возможным гордиться тем, что я живу в столице нашей Родины – городе-герое Москве. И сколько ни пытались эту гордость привить школьные учителя микрорайона Капотня, мне почему-то хотелось жить где-нибудь в Ленинграде или в Таллине, или – ещё лучше – в Крыму или на Кавказе.
Возможно, тому способствовала вонь от московского нефтезавода, может – дальние походы по родному краю, или даже – генетическая память, – все мои предки родились вдали от Москвы. Но, наверное, больше всего – то, что моя первая любовь была из города Грозного. Если бы я только мог выбирать – быть москвичом или грозненцем…
Что изменилось с переездом на Никитские? Всё. Запахи, звуки, задворки. Театральный квинтет – Художественный, Пушкина, Ермоловой, Маяковского, на Малой Бронной. Музыкальный квартет – консерватория, филармония и две «Гнесинки». Посольский треугольник – тихая Бельгия, шумная Испания и таинственный Таджикистан. Роддом Грауэрмана – это под его окнами пьяный папа плясал в день моего рождения.
Только поселившись меж двух колец – Бульварного и Садового, я отчётливо понял, что живу в Москве. Окольцевала меня Москва.
Вот и стал я московским снобом или москвичом. Как угодно.
То была Москва моего раннего детства. Голубей и каштанов – на Суворовском бульваре. Шахматистов и газет – на Тверском. Москва кинотеатров «Повторного фильма» и «Баррикады». Москва двух Гоголей – большого (чужого) и маленького (своего). Москва переулков – Столового, Хлебного и Скатертного. Москва, едва узнаваемая с высоты метр семьдесят – но моя, моя Москва. Та самая.
Я полюбил ночные прогулки по городу. Я ходил пешком к удивительным людям. Я вдруг стал запоем переводить и писать стишки. Я влюбился в Москву. Я влюбился в город-женщину, когда-то баюкавшую меня, а теперь смеющуюся вместе со мной.
Потом пришла пора вить гнездо, быть мужем и отцом… Она улыбалась мне: мальчик вырос, мальчик строит дом. И баюкала мою дочь.
…
Минули три лета. Утлый семейный кораблик тонул где-то у берегов полуострова Крым. И в каком-то горячечном бреду я придумал План Спасенья: переехать в Севастополь.
Да, я решил изменить ей. Я старался не думать о городе. Одна любовь приносилась в жертву.
Я наспех собрался и уехал в Крым – для примирения с женой и на разведку. Предстояло определиться с жильём и работой.
Предложение о работе нашлось буквально через пару часов после того, как я вышел на севастопольский перрон. Утром следующего дня я встречался с директором Гимназии №1 имени А.С.Пушкина Витей Оганесяном. Он оказался исключительно милым человеком. Да, учителя нужны. Особенно мужики. Особенно физик. Денег платим не очень – но без задержек. По рукам?! А теперь пойдём, я тебе Свой Город покажу.
Мы бродили по Севастополю. Витя показывал исторические места. Упоённо перечислял названия улиц, площадей, тупиков. Но чем больше он заводился, тем меньше я его слушал. Мысленно я находился очень, очень далеко. «Витя – ты провинциальный сводник», – шевельнулся во мне московский сноб. Ему как будто что-то послышалось. Он оборвал фразу на полуслове. И вдруг спросил меня:
- А сам-то ты откуда?
- Из Москвы.
- Знаю, что из Москвы. В столице где жил?
- У Никитских ворот.
- Слышал, но что-то не соображу. Это где?
- Улицу Герцена знаешь?
- Примерно.
- Представь себе угол Герцена и Суворовского бульвара…
- А приметное там что-нибудь есть?
- Церковь Большого Вознесения. В ней Пушкин венчался.
- Странное название…
- Напротив – Малое Вознесение. Там царь Пётр от стрельцов хоронился.
- Погоди-погоди… Вознесение… Пушкин… Не там ли ремонт идёт третий год?
- Точно.
- И забор вокруг…
- Да.
- Значит, оно! Там ещё надпись на заборе есть: «Севастополь – русский!»
Что-то тренькнуло в душе. Словно льдинка надломилась. Витя, дорогой, до чего же ты молодец! Как ты вовремя это сказал! Ах, ты умница! Прощай, Витя, не поминай лихом…
Вечером я уезжал. Прости, любимая, меня зовёт мой город.
Хостинг от uCoz