Группой французских школьников, отправившихся вместе с нами на Ладогу, руководил славный дядька Доминик. Его специализацией были "экстремальные путешествия" куда ни попадя - в Африку, в Азию, в Арктику, в Антарктику. Повсюду за собой он таскал бедных деток и огроменный аккордеон в металлическом футляре. Распевал с детьми хором "О, Шанз-Элизе!" и гордился своей "экстремальностью".
Мы постарались для него на славу: кормили его деток ядовитыми грибами; гоняли французиков на "змеиные скалы", где на них глазели пылкие северные гадюки; лупили худосочных наполеончиков на тренировках; соревновались с ними на утлых байдарочках в бушующем море; заставляли их убирать за собой merde; и даже показали им - что такое советская медицина и очереди за хлебом.
Но Доминик не унимался: "Маловато!" - восклицал бывалый сакс. И мы добавляли.
…
Расставались тоскливо и пьяно. Доминик рыдал у меня на плече: "Ну, куда, Эжен, делся настоящий русский экстрим?"
Не зная, чем еще ему помочь, я посоветовал ему добираться до Питера не в купейном и даже не в плацкартном, а в общем вагоне.
…
Через месяц пришло письмо от Доминика: "Эжен, теперь я знаю, что такое настоящий русский экстрим! Это когда жопе смотришь прямо в лицо. Спасибо, твой Доминик".