-
Осетин
Он рано полысел. Многие кавказцы рано лысеют. Борцы в особенности.
Он жил в крохотной комнатке. Недалеко от нашего института – пять остановок на троллейбусе. Поэтому в обеденный перерыв можно было купить булок и заскочить к нему – на чай. Я кроил булки и мазал на них сливовое повидло. Он ложился под штангу и качал железо. "Пару жимов", – говорил. Он не выпендривался, ему это было необходимо. Тридцатилетний инвалид от спорта.
В институте он вёл секцию классической борьбы. Был заслуженным мастером. И дважды кандидатом – технических и философских наук. Любил поговорить о литературе. Рассказывал, что дядя его – "национальный осетинский поэт".
Я всему верил. Во-первых, потому, что большим людям хочется верить. Во-вторых, потому, что всему и всегда находилось доказательство. Или я его придумывал.
Мои друзья-революционеры были неумолимы. Они говорили: "Идиот, на нём же клеймо капитана гэбухи". Им почему-то верить не хотелось.
Переход на Пушкинской. Поздний вечер. Впереди цокают "шпильками" две аппетитные блондинки. Щебечут что-то по-французски. Идём следом. Вдруг он разражается витиеватой французской фразой. Блондинки замирают, оборачиваются, прижимаются к стенке, пропускают нас, смотрят вслед…
- И что ты им сказал?
- Попросил их перейти на другой язык. Менее известный в горах Кавказа. Если хотят непременно обсуждать при мне мои достоинства самца. Примерно так. Неважно.
- А они обсуждали? – на меня импортные блондинки внимание обращали редко.
- Одна сказала "Этот черномазый мне жопу взглядом облизал". А вторая… Вторая вообще.
Я обернулся на блондинок. Так-то, подруги.
…
Он исчез вскоре после того, как Игорь угодил в Лефортово. Исчез – и всё.
"Капитан гэбухи"?
Какая разница? Может, и так.
Мне бы, наверное, даже польстило, если бы этот осетин получал зарплату за надзор.
Но нет. Вряд ли. Слишком приметен. Избыточно ярок. К тому же, Игорь не таким уж великим революционером был. Я – так и вовсе.
…
Только имя не вспомню. Помню, фамилия была та же, что и у поэта, книга которого лежала на его рабочем столе – в тесной комнатке.
Пролистал списки национальных осетинских поэтов. Хетагуров в дяди не годится. Малиев? Асаев? Пухаев? Дзаболов? Не те.
Взял книжечку осетинских поэтов в переводе Ахматовой…
Да, вот же он!
Кайтуков Георгий Харитонович. И статья в энциклопедии имеется.
А племянник…
Племянник – Валерий Михайлович Кайтуков. Автор известного труда "Эволюция диктата". Метр девяносто. Сто двадцать…
Ну, здравствуй, Валера.
Теперь ты говори.
- Собственное существование иногда кажется чем-то ирреальным…
Хостинг от uCoz