Экзамен

И в этот миг, предельно малый
я понял: милый мой дружок,
родная, ты меня спасала,
нарочно затянув прыжок.

Е.Долматовский "Добровольцы"

Первый путинский канал показал очередной "докфильм" про легендарного разведчика, а по сути киллера, Кузнецова, который в годы второй мировой войны работал на Украине под началом полковника Медведева, легендарного же партизана, который… сыграл в моей жизни немаловажную роль.

Школьные экзамены подходили к концу, оставалось сдать "Историю и обществоведение". Через неделю я уже должен был писать математику на физтехе. Я был снова влюблен, а потому перед "историей" домой явился далеко за полночь в состоянии легкого подпития. Мама не спала. Мама нервничала. Мама была учителем истории. Завтра у мамы был экзамен. Завтра мама должна была оценить знания своего сына. Мама знала, что сын к экзамену не готовился. Знала она и то, что на экзамене по советской истории от строптивого сына можно ждать чего угодно.

Я прошел в свою спальню. Она мне ничего не сказала. На тумбочке тикал будильник, поставленный на 6 утра. На столе лежали учебники, оба красно-белые.

Экзамен по "общественной дисциплине" принимали: директор, завуч и учитель истории (моя мама). Нас рассадили в ее классе, мы разобрали билеты.

Мне досталось: 1. Партизанское движение в период Великой Отечественной войны. 2. Основные итоги (не помню, какого) съезда КПСС. 3. Государственная власть в СССР.

Чтобы не волновать ее слишком долго, я вызвался отвечать без подготовки. Я еще не знал, ЧТО буду говорить про партизан, но знал, что буду говорить ПРО НИХ до тех пор, пока Александр Васильевич (директор) не скажет: "Хватит Финкель, переходите к другому вопросу". И тогда я скажу, что не могу вот так, на полуслове, прервать изложение героической темы. И продолжу говорить про партизан. И так будет до тех пор, пока к доске не вызовут следующего. Сказать про КПСС и СССР мне было решительно нечего.

Внизу под доской располагались такие ящики, в которых лежали карты, плакаты и схемы. Я взялся их ковырять, мучительно перебирая в памяти имена партизан-героев и выстраивая схему повествования. Когда все "наглядные пособия" (заботливо пронумерованные в соответствии с экзаменационными билетами) были мною перебраны, я уже знал, о чем буду говорить.

В детстве я коллекционировал марки. На одной из них, на фоне взрывающегося моста, красовался героический полковник Медведев, в лихой папахе с красной лентой. Его-то я и избрал жертвой полета моей фантазии. В школьной программе о нем не было ни слова, что позволяло мне не особо опасаться поправок экзаменаторов.

Я начал "готовить доску к ответу": мелом набросал контурную карту Украины, нанес основные города, небрежно прочертил червяки рек, натыкал елочек и березок, потом поставил жирную точку, приписав рядом с ней "отряд Медведева". Завершив все эти процедуры, я повернулся к экзаменаторам и решительно объявил: "К ответу готов".

Мама сидела, уткнувшись в журнал. Директор и завуч заинтересовано повернули головы.

И началось.

Придав своему голосу максимальное сходство с голосом артиста Ланового, я начал с описания сцены, когда за несколько месяцев до начала войны в Кремль был вызван майор Медведев, принимал его сам Сталин, именно безвестному майору было доверено, в случае начала войны с немцами, создание диверсионных отрядов в глубоком тылу противника. Говорили они с глазу на глаз, без свидетелей… Уже осенью 41-го отряд Медведева, костяк которого составляли подразделения специального назначения ГРУ, начал работу на Украине… Далее увлеченно, добавляя Медведеву звездочки на погонах, сыпля никому неизвестными именами, ссылаясь при этом на воспоминания известных военачальников, я переходил от операции к операции, взрывая дома и заводы, мосты, пароходы, уничтожая фашистских захватчиков, компилируя в одном захватывающем сюжете все виденное мной по телевизору и на киноэкранах о событиях той поры. Я благополучно перескочил через робкую попытку Лобова прервать мое выступление. Я дирижировал у доски, зажав в одной руке мел, в другой указку. Я вываливал на аудиторию ворох сухих цифр, и тут же эти цифры сгорали, как порох, на кострах партизанского гнева. Я упоенно врал, как никогда до тех пор в жизни. И делал это ради нее…

А она сидела, уткнувшись в журнал. И я видел, как подрагивает ее левая бровь.

Я снизил обороты лишь тогда, когда заметил, что еще несколько моих одноклассников уже извелись, тряся руками, демонстрируя таким образом готовность к ответу. Нет, я не замолчал, я только спросил сурово комиссию, глядя директору в нестеклянный глаз: "Может быть, у вас есть дополнительные вопросы?"

Александр Васильевич вздрогнул, словно выходя из оцепенения, и спросил: "А имя у Медведева было?" "Ему было приказано забыть свое имя и настоящую фамилию. Все обращались к нему просто: товарищ Медведев". Бывший фронтовик Лобов понимающе кивнул и произнес заветное: "У меня больше вопросов нет". "Переходить к следующему вопросу?" (Мама вскинула голову.) Лобов: "Не надо. Ты блестяще ответил на самый сложный вопрос".

Из класса я выходил триумфатором…

Она поймала меня с сигаретой под школьным чердаком. Она спросила: "Женя, когда ты научился ТАК врать?" И ушла.

Было стыдно и смешно.

Потом я узнал, что она требовала от Лобова моей переэкзаменовки по истории, понимая, чем это может обернуться для меня накануне поступления в институт. Потом мы долго не разговаривали. Но я знаю точно: нам обоим было стыдно и смешно.

…

P.S. Удивительное дело: слушая повесть о Кузнецове-Медведеве, я ловил себя на мысли о странном сходстве интонаций комсомольца Финкеля и ведущего передачи.


Хостинг от uCoz