Князь

Я не бывший князь, я родился и умру князем.
(фраза, приписываемая авантюристу Эболи)

Я всегда бредил сценой. Орал песни в троллейбусах и трамваях, играл на танцах в пионерских лагерях и зонах отдыха, читал стишки с табуреток и трибун. Да я и сейчас хоть куда.

А в школьные годы…

Мой первый сценический опыт состоял в сольном исполнении романса "Очи черные". Лагерь был, как водится, "Имени Зои Космодемьянской". Мне вот-вот должно было стукнуть 8 лет. С тех пор - лет 20 сцена нон-стоп.

В сентябре 1977 года мы, восьмиклассники и будущие комсомольцы, начали под руководством Светланы Александровны (СА) работу над спектаклем о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском (ФЭД). Премьера была намечена на 6 ноября - канун 60-летия Великой Октябрьской Социалистической Революции (ВОСР).

Главная роль досталась положительному Толику - он хорошо учился, был высок и худощав. Мне же выпало играть мерзавца Эболи - псевдо-князя, псевдо-чекиста, человека, которого расстреляли 26 февраля 1918 года за "предательство интересов революции". Смертный приговор ему был первым смертным приговором, подписанным чахоточным ФЭД.

Чья была пьеса? Не помню. Но была она пьесой, написанной советским драматургом.

В ходе репетиций выявился один дефект, вернее, два: Толик боялся громко говорить, я же, напротив, орал на него во время допросов, что было совершенно недопустимым. Чтобы как-то решить проблему, СА порезала пьесу и оставила мне всего одну фразу в финальной сцене. Я был зол.

Премьера. Финальная сцена.

Я стою перед столом, заложив руки за спину. За мной стоят двое бойцов со швабрами, камуфлированными под винтовки. За столом сидит Толик и произносит тихим голосом свой офигительный монолог - он рассказывает мне о моих злодеяниях, он называет меня нехорошими словами, он грозит мне возмездием. По залу бесшумной тенью носится СА, которая умоляет публику не болтать и не ерзать, поскольку и так погано слышно.

И тут мы подходим к развязке.

Толик страшным шепотом кричит мне в лицо:
- Кто вы такой?! Отвечайте, кто вы такой?!
- (я молчу, тут СА замарала мой текст)
- Кому вы служите?!
- (я молчу, как учили)
- Ваше настоящее имя?!
- (я держу паузу)

И тут из зала кто-то крикнул: "Толян! Харэ выебываться! Это ж Жека, свой пацан!" Два-три смешка, и тишина. Я вижу круглые глаза СА и пунцовую рожу Толика. "Только не ржать, Женя, только не ржать", - говорю я себе. Еще секунд пять молчу и гордо кричу свою единственную фразу:

- Я! Князь! Эболи! Я! Родился! И! Умру! Князем!
- (Толик молчит, Толик забыл слова.)
- Я - князь! Ты понял, гад! (Надо же спасать ситуацию.)
- (Толик тупо смотрит куда-то вдаль.)
- Я - князь. (Уже спокойнее подсказываю я.) И вы можете меня рас-стре-лять.
- Расстрелять, - тихо откликнулось эхо.

И меня (князя) увели. Потом еще один будущий комсомолец зачитал приговор, мои конвоиры застучали швабрами за кулисами, а комсомолка Л. (моя тайная любовь), подсматривая в бумажку, рассказала публике о жизненном пути "железного Феликса". Жидкие, но продолжительные аплодисменты.

...

Я забежал в туалет для мальчиков на четвертом этаже, вытащил сигарету, чиркнул спичкой, судорожно затянулся и прошел из предбанника в основное помещение (там была форточка, в которую иногда выбрасывался окурок, если появлялся директор или завуч). Поднял глаза и обомлел. На подоконнике сидел капотнинский бандит Володька Князев, по кличке "Князь".

"Не бзди, Жека", - сказал он мне. У него были толстые губы и нехорошие масляные глаза. Он подал мне потную ладонь. Я пожал. Он взял затянуться, вернул. "Артистом ты помрешь (сунул спичину между зубов, поковырял, сплюнул), … а я - князем".


Эпилог

Осенью в комсомол Толика приняли, а меня нет. К годовщине Великой Победы мне предложили еще одну роль - героя-танкиста Смирнова. Это уже был не спектакль - так, сценка. Я стоял в изодранной и окровавленной гимнастерке и читал со сцены: "Когда враги в блиндаж ввели Смирнова…" Потом меня понарошку мудохали за сценой, а комсомолка Л. читала по бумажке про победы Советской Армии. Комсомол мне светил на все сто. "Князя" в зале не было, к тому времени он "подсел". И хорошо, что не было. Только он из знакомых мог сказать мне в лицо: "Проебал ты свой актерский дар за хуйню на булавке".

Впрочем, "Князь" так высокопарно не выражался.


Хостинг от uCoz